Шаровая молния  - Лю Цысинь

* * *

Я подал прошение об отставке, как только мы вернулись в научно-исследовательский центр. Все меня отговаривали, но я принял окончательное решение.

– Чэнь, дружище, взгляните на все с точки зрения здравого смысла, – сказал мне Динг Йи. – И без шаровой молнии эти дети все равно погибли бы. Причем смерть их была бы гораздо более ужасной, а вместе с ними погибли бы еще десятки тысяч людей. Которые умерли бы от радиационной болезни и лейкемии. А следующее поколение страдало бы врожденными уродствами…

– Не надо, профессор Динг. Я не могу похвастаться вашим здравым смыслом ученого. И хладнокровием Линь Юнь, присущим всем военным. У меня ничего этого нет. Поэтому я должен уйти.

– Если я в чем-то виновата… – медленно начала Линь Юнь.

– Нет, нет, ты тут ни при чем. Все дело во мне. Как верно заметил профессор Динг, я слишком чувствительный. Возможно, всему виной то, что я пережил в детстве. У меня просто нет мужества видеть, как шаровая молния испепелит дотла еще кого-нибудь. Кто бы это ни был. У меня нет силы духа, необходимой для того, чтобы разрабатывать оружие.

– Но мы же продолжаем собирать макроэлектроны, выжигающие микросхемы. В конечном счете это оружие сведет к минимуму человеческие жертвы на полях сражений.

– Для меня это одно и то же. В настоящий момент я вообще больше не хочу видеть шаровую молнию!

Я находился в архиве, сдавал все секретные материалы, которыми пользовался в ходе работ. Это было последнее, что я должен был завершить, прежде чем покинуть научно-исследовательский центр. Мне требовалось расписаться на каждом документе, и с каждой подписью я делал еще один шаг из этого изолированного мира, неведомого для всех тех, кто его окружал. В нем я провел самый незабываемый период своей уходящей юности, и я понимал, что на этот раз возврата обратно не будет.

Линь Юнь отправилась проводить меня.

– Может быть, совсем скоро начнутся исследования по использованию шаровой молнии в мирных целях, – сказала она при расставании. – Так что, быть может, нам еще представится возможность поработать вместе.

– Я буду счастлив, когда такой день настанет, – сказал я. Мысль эта действительно была утешительной, однако совершенно другое чувство побудило меня не ждать светлое будущее и вместо этого высказать вслух слова, которые я уже давно хотел сказать: – Линь Юнь, еще когда я впервые встретил тебя на Тайшане, я испытал чувство, которое никогда прежде не испытывал… – Недоговорив, я отвернулся к далеким горам, отделяющим нас от Пекина.

– Знаю… но мы с тобой слишком разные.

Линь Юнь проследила за моим взглядом, и какое-то время мы стояли вот так, не смотря друг на друга, устремив взор куда-то вдаль.

– Да. Слишком разные… Береги себя.

Тучи войны грозно сгущались, и Линь Юнь, несомненно, поняла, что я хотел сказать последними двумя словами.

– И ты тоже, – небрежно бросила она.

Машина отъехала уже далеко, когда я, оглянувшись, увидел ее, все еще не двинувшуюся с места. Осенний ветер собрал у нее под ногами ковер опавших листьев, и казалось, что она стоит посреди золотой реки. Это был последний образ, который оставила мне майор Линь Юнь.

Больше я ее никогда не видел.

Вернувшись в Институт изучения молний, я погрузился в глубокую депрессию. Целые дни напролет я проводил в полном ступоре, регулярно напиваясь у себя дома. Как-то раз ко мне в гости пришел Гао Бо.

– Вы идиот, – сказал он. – Только этим словом и можно вас описать.

– Это еще почему? – лениво спросил я.

– Я так понимаю, вы возомнили себя святым, так как отказались продолжать разработку нового оружия, правильно? Любую гражданскую технологию можно использовать в военных целях. И точно так же любая военная технология может приносить людям пользу. И, кстати, практически все крупные научные достижения прошлого столетия, в авиации и космонавтике, ядерной энергии, вычислительной технике и так далее, явились продуктом сотрудничества ученых и военных, преследующих различные цели. Неужели вы не можете понять даже эту простую истину?

– У меня, в отличие от других, есть собственные раны и опыт. К тому же я вам не верю. Я смог бы продолжать работу над проектом, который приносит пользу, спасает человеческие жизни, но никогда не сможет быть использован в качестве оружия.

– А я утверждаю, что такое невозможно. Скальпель тоже может убить. Но, с другой стороны, вам неплохо бы найти себе какое-нибудь занятие.

* * *

Было уже поздно, когда Гао Бо ушел. Погасив свет, я лег в кровать и, как это постоянно случалось со мной в последнее время, погрузился в состояние не сна, более изматывающее, чем бодрствование, поскольку кошмары сменялись один за другим. Они редко повторялись, но все их объединял один и тот же шум на заднем плане, завывание летящей шаровой молнии, подобный бесконечному заунывному звуку пастушьей дудки в бескрайней пустыне.

Меня разбудил какой-то звук. «Би-ип». Одна короткая нота, выделяющаяся из шума, наполнявшего мой сон, и я отчетливо почувствовал, что она прозвучала в реальности. Открыв глаза, я увидел, что комната заполнена странным голубым свечением. Свет был тусклым и время от времени мигал; потолок казался холодным и темным, словно свод гробницы.

Усевшись в кровати, я увидел, что свечение исходит от жидкокристаллического экрана переносного компьютера, стоящего на столе. Накануне, разбирая чемодан, который я по возвращении из научно-исследовательского центра ленился разобрать вот уже несколько дней, нашел свой старый компьютер и подключил его к сетевому кабелю, чтобы выйти в интернет. Но когда я включил питание, на экране появились лишь строчки сообщения об ошибке программы-загрузчика. Тут я вспомнил, что именно этот компьютер брал с собой на испытания оружия на основе грозовых шаров и процессор и память сгорели при разряде шаровой молнии, превратившись в пепел. Тогда я просто убрал компьютер в чемодан и забыл о нем.

Но теперь компьютер работал! Компьютер загрузился без микросхем центрального процессора и оперативной памяти! На экране появился логотип операционной системы, тихо зажужжал жесткий диск, и вот я уже увидел заставку, безоблачное голубое небо и изумрудно-зеленую лужайку, нереально прекрасные, словно из неведомого другого мира, окном в который был жидкокристаллический экран.

Сделав над собой усилие, я встал с кровати и пошел включить свет. Руки у меня тряслись так сильно, что я никак не мог найти выключатель, а когда я наконец им щелкнул, краткое мгновение до того, как вспыхнул свет, показалось мне удушающей вечностью. Странное голубое сияние поблекло и исчезло в ярком свете, однако это нисколько не ослабило страх, стиснувший все мое тело. Я вспомнил слова Динг Йи, сказанные им при расставании. «Если с чем-нибудь столкнетесь, дайте мне знать», – многозначительно произнес он, глядя мне в глаза.

Схватив телефон, я позвонил Динг Йи на сотовый. Судя по всему, ученый не спал, поскольку ответил после первого же гудка.